[Nortnman]

Продолжение вот этого nortnman.diary.ru/p189501443.htm
Cecidit Babel..акт второй
Пустыня без конца и края, ядовито-красный туман заполняет пространство совершенно лишая чувства ориентации . Ганнибал не знает. так ли должно выглядеть место вечной ссылки рыцарей Стаи, просто упрямо бредет сквозь туман пока высокие фигуры в рваных, колышущихся в полном безветрии плащах не обступают со всех сторон плотным кольцом.
Старик , чье лицо перечеркнуто широким, уродливым шрамом делает шаг вперед.
Глаза старого рыцаря мало походят на человеческие, из под невзрачной оболочки на Гха-Гула смотрит матерый хищник в любой момент готовый оскалить клыки.
- Именем последней капли крови рода Ясельды, сын Белой волчицы и хранитель наследия Фруат-Гойма взывает к Вам, - голос предательски дрожит, Лектеру не привыкать к пристальному наблюдению, но взгляды проклятых рыцарей будто выворачивают наизнанку, небрежно, словно вычищая сор со двора - поделитесь силой, обратите копящийся веками гнев на достойного врага. Хорошую Охоту предлагаю я . Следуйте за кровью моей и войдите в мир плотью облекаясь , ибо велико приношение...
-Довольно.
Хриплый, низкий почти-рык обрывает вдохновенную речь барона, будто хлещет кнутом усмиряя надоедливого питомца.
Старик подходит вплотную, шумно втягивает воздух возле щеки юноши, качает головой.
-Ты не сын Белой волчицы. Запах твоей сущности странный, сильный, но в нем нет зверя. Гха-Гул по титулу, не по крови. Так иди своей дорогой , умри , смирись.
Снова становясь безразличным, рыцарь разворачивается, уходя, словно Ганнибал не существовал. Тени в красном тумане медленно растворялись там, откуда пришли.
Из барона словно вырвали позвоночник, все, во что верил, оказалось прахом. Как будто продолжение кошмара, как в детстве, когда убегаешь от чудовища.
Проснись, а оно снова тянет лапы из под кровати. Вечный кошмар_в_кошмаре.
МАМА....МАМА ! ПОЧЕМУ ОН ТАК СКАЗАЛ ?!!!!!!!!
КТО Я !!?????
Больше нет сил . Туман проклятых пространств вампиром присосался к нему, забирая жалкие толики , которыми его питала вдохновенная ярость, желание спасти Ютту.
Лектер больше не осознавал себя духовной сущностью, частью круговорота жизни. Старый рыцарь не мог солгать..но КАК ?!
Оставалось только беззвучно орать, скрючившись комком боли, глотая отравляющие пары .

-ВСТАНЬ
-Не хочу..нет..кто зовет меня ?!
-ТЫ ХОТЕЛ ЖИТЬ.
-Тот_который_был_Я - хотел. Пустота не может иметь желаний. Не тревожь , кем бы ты ни был...
-Я МОГУ ОТКРЫТЬ ТВОЕ ИСТИННОЕ ИМЯ
-Истиннное..имя..

Лица касается что то холодное и влажное.
Ганнибал со стоном садится, его бьет дрожь .
Огромный зверь шерсть которого тихо звенит под несуществующим ветром алой пустыни тихо фыркает, толкая мордой плечо человека подле своих ног. Всадник задумчиво ерошит пятерней спутанные кудри.
Молодой мужчина в странной одежде покидает широкую спину животного опускаясь на колени в туман, его ладони сжимают лицо Ганнибала, синие глаза внимательно всматриваются в останки его духа.
- Кто ты ?
С трудом удается вспомнить слова, но прикосновения незнакомца приятны. Дышать становится легче, боль и смятение притупляются, словно изгоняемые прохладой чужих пальцев на висках.
-Странник, которого привлекают необычные вещи. Не люблю, когда они столь бездарно разрушаются. Ты - редкий. Чудо своего мира.
Губы касаются лба Гха-Гула легким поцелуем. Почему то сердце пропускает пару ударов . От незнакомца приятно пахнет , его хочется обнять, забрать хоть толику излучаемой им спокойной уверенности.
-Ты понимаешь, что фактически прекратил физическое существование ?
Кивок. Еще бы он не понимал ! Может диковинный зверь и его всадник мираж,последняя судорога перед окончательной смертью отравленной туманом сущности , не больше.
-Хочешь вернутся ?
Снова кивок. Даже если обман, даже если ....
Руки странного незнакомца плавно оглаживают плечи, прослеживая изгибы багровых узоров подушечками пальцев.

Мать говорила, что это у него с рождения. Что боги благословили ее любимого сына особым знаком, что его ждут великие свершения... Татуировка болела. Иногда. В такие ночи всегда бушевал шторм, а маленький Ганнибал молча терпел , стискивая зубы.

Лектер закрывает глаза, расслабляясь, полностью вверяя себя тому, кто вернул его из небытия. Узоры на теле реагирую на прикосновения . Такого никогда раньше не было. Без боли.
Сейчас - необъяснимая, дурманящая истома заставляющая желать этих касаний, молить - чтобы они не заканчивались.

Гха-Гул едва ли не стонет, уткнувшись пылающим от жара лицом в плечо чужака, которого просто не могло быть - здесь и сейчас, в пространстве вечной тюрьмы проклятых рыцарей Земмура. Незнакомец глубоко вдыхает запах измученного юноши, точь в точь как , немногим ранее - его зверь.
Ганнибал Лектер пахнет страхом, отчаянием . Весь - сломанный механизм уникального прибора, который остался без единственного мастера, что может его починить. Он пахнет волком, пахнет морем и многочасовыми тренировками , пахнет....
Синие, странно глубокие и старые для такого молодого лица, глаза вспыхивают неподдельным изумлением. Всадник диковинного зверя явно не ожидал наткнуться тут, за миллиарды вселенных другого мультиверсуума, на такие ..знакомые ноты.

Ин- те - рес - но

Чужак отстраняет Ганнибала, крепко сжав плечи, склоняется, дыхание к дыханию, тихо шепчет в пересохшие губы
- Пей, если действительно хочешь вернуться.Это снимет твою боль. Навсегда.
Глаза в глаза. Барон тонет в бездонных колодцах , где перетекают все оттенки синего, как змея перед ловким факиром.
Мужчина склоняет голову вбок, обнажая длинную линию шеи, безмолвное приглашение.
Гха-Гул судорожно сглатывает, колеблясь, страшась шагнуть туда, откуда уже не будет обратной дороги. Но подсознательное решает за него, поднимая волну ГОЛОДА. На уровне инстинктов. Часть личности не обремененная моральными терзаниями и разумом, это она заставляет жадно сомкнуть челюсти на смуглой коже прямо над нервно бьющейся веной.

Огромный зверь встряхивает мощной шеей, сколоняя увенчанную полупрозрачными рогами-лезвиями лобастую голову в знак угрозы. Звук, исходящий от трущихся между собой шерстинок плавно меняет тональность , становится громче, тревожнее.
Зверю не нравятся рыскающие в ядовито-красном мареве тени. Зверь беспокоится за Хозяина , который никогда еще не делился источником силы ни с кем, кроме него.
Зверь чуял перемены. И это ему тоже не нравилось.


- Он мертв, слышишь ?! МЕРТВ !!
Барка орет ей прямо в ухо, с трудом перекрикивая рев огня, вошедшего в полную силу. Левая рука Тайфуна висит безжизненной плетью, кожа почернела от пепла . Обезумевший Регул дико хохочет, повиснув на правом, здоровом плече Егеря - мечника протягивая руки к огненному морю за барьером.
- Гэн не умер. Не мог. Он обещал.
Она не может больше сдерживать слезы. Они просто льются из глаз , испаряясь на щеках. Ожоги расползлись еще дальше, вены на уцелевших островках необожженной плоти вздулись, мерцая под кожей яркой сетью, готовые вот вот полыхнуть уничтожая тело хозяйки.
Ютта кусает губы, пытаясь поднять ставшего очень тяжелым Лектера. Голова безвольно откидывается назад, застывшие, затянутые белесой пленкой глаза невидяще устремлены в черное небо Вавилона.
Кожа барона холодна как лед вопреки невыносимому зною от пожарищ. Невозможно уловить даже слабого удара сердца.
Горе так сильно, что она не замечает жуткой боли ожогов, собственной усталости и..его смерть.
-Послушай, Ильян умирает, пытаясь дать нам шанс.Когда он уберет барьер - огонь спалит тело, он не станет таким как..ЭТИ. Оставь.
Ютта молча смотрела на неподвижное тело названного брата. Еще чуть чуть подождать и..он очнется, закашляется, отводя взгляд. Пусть ему опять будет стыдно, пусть корит себя сколь угодно долго за то, что это его защищали...только бы моргнул, шелохнулся, перестал быть таким..мертвым.

Раткевича было трудно узнать в гротескной пародии на человек. Мутно сутенистая масса едва сохраняла очертания тела.
Он боролся с накатывающим беспамятством, из последних сил , готовясь бросить остатки энергии на создание коридока сквозь огненный Ад.
Одно было ясно, Ютта хотела невозможного. Сердце Гэна остановилось много минут назад, даже некроинженеры не смогут реанимировать его мозг сохранив личность , а если она все таки решилась бы на эксперимент, достаточно просто отрубить голову.
Жестоко. Как жестоко лишать семьи, терзать сотнями болезненных экспериментов, а потом швырять прямиком в бездну ужаса. Не иначе боги разгневались на ученых , превратив научную столицу мира в гигантское пылающее кладбище.
Егери. Элитные самоубийцы, не больше.

Чужая жизнь стекает по горлу. Амброзия с металлическим привкусом.
Лишенный имени, прошлого, блуждающий темными дорогами не имеющими конца - нашел оазис спасения. Сила бьет через край, ее больше, чем можно принять, но Гха-Гул ненасытен подобно ребенку.
Он - танцует в унисон с громадной паукообразной тварью на сверкающих нитях, сетью опутавших чужой мир, лоскутным ковром под ноги.
Он - неподвижно лежит на дне океана, широко распахнутыми глазами впитывая звуки воды.
У него тысячи воплощений , сотни имен, но нет покоя.
Шквал чужих эмоций слишком силен, вызывает жаркую тяжесть внизу живота, болезненную истому из за которой трудно сделать вдох.
Власть . Вот чего не хватало. Власть над обмякающим в его руках телом, над сдавленным стоном срывающимся с губ...
Концентрация достигает своего предела, рвется невидимая граница и Ганнибал ВИДИТ..

Ослепительно белое, озаренное солнцем. Облака , подчинившиеся прихотливому замыслу, формирующиеся башнями, ажурными мостами. Пронзительно голубое, кажущееся нереальным в своей чистоте небо.
Их многие сотни, высоких, статных . Золото кудрей, мягкие лучи дробятся в гранях брони, легкий ветер шелестит в перьях . Крылатые.
Все , как один - смотрят на него, нежданного гостя . Гха-Гул плохо понимает, что происходит. Быть единым в трех ипостасях-отражениях подвластно лишь Императору и его семье, и то по слухам. Слишком серьезное испытание для подростка восемнадцати зим. Но он спокоен. Здесь - спокоен.
-Последний...
Как шорох приливных волн, шепот тысяч голосов накатывает , обтекает со всех сторон. Руки крылатых воителей осторожно касаются его, пока он проходит мимо, ведомый ирррациональной уверенностью.
Широкая дорога выводит барона к абстрактному, резко контрастирующему с окружающим зданию. Чей бы разум не воздвиг дворец - болезнь явно угнездилась в нем. Столь ужасающего и в тот же момент прекрасного не было в обозримом мире.
Не из ткани облаков , но телами невероятных чудовищ выстроен был громадный символ власти. Клыки , крылья, когти перемешались в контролируемом хаосе , чем то неуловимо напоминая стену Тысячи Ликов, как бледное отражение сияния истинного величия.
Многорукие шестикрылые великаны с синей кожей молча отворили перед растерянным Ганнибалом створки дверей, приглашая . Под сводами царил приятный полумрак. Свет солнца причудливо преломлялся множеством щелей, создавая смутно уловимые фрески-сцены прямо в воздухе.
Сражения, чинные пиры, деяния крылатых . Он завороженно всматривался в каждую картину, стараясь уловить смысл. Тщетно.
Что то подталкивает вглубь огромного зала, дальше, к противоположной стене. Юноша не сопротивляется, слишком сильна усталость. Где то там - его зубы все еще терзают плоть странного чужака, где то там - его тело мертво и огонь наверняка жадно поглощает свою дань , бесславно падшего у Вавилона.
Здесь - тихо и светло, а неведомые нити уверенно направляют к скрытому в тенях трону.
Литой металл, простота линий. Странно видеть столь ординарное исполнение после всех чудес, показанных дворцом небожителей. Мощный муж с телом воина облеченный белым одеянием . Голова склонена на грудь, будто в легкой дреме. Но Ганнибал знает - он мертв. Многие века прошли с тех пор, как тонкая игла навек упокоила владыку чудесного дворца.
Черный обсидиан зловеще мерцает , наполовину погруженный в шею. Обсидиан...
Гха-Гул поднимается по ступеням , пальцы дрожат, когда игла неохотно поддаваясь , с сухим треском покидает тело падшего владыки небес.
Тонкая, легкая...смертоносная. Он понимает, наконец, зачем его привели сюда, УЗНАЕТ материал.
Точь в точь такими были пальцы-когти существа в его видении. Адской марионетки с вечной улыбкой на лице в ворохе колышущихся алых , цвета свежей крови, будто бы шелковых лент.
Ленты.
Леденящий ужас сжимает когти на затылке. Широко распахнутыми глазами он будто вновь видит узоры, покрывающие кожу рук. Нет. Они словно ПОД ней, затаившиеся змеи , яд, который носил в себе столько лет..
Громкие хлопки крыл заполняют залу. Златокудрые воители окружают барона. Их руки успокаивающе гладят вздрагивающие беззвучными рыданиями плечи.
-Ты наш. Завещание Отца передает тебе власть. Отрава в венах - выжги ее. ВЕРНИСЬ !
Гха-Гул недоуменно поднимает глаза на старшего из них, чьи руки обвивали его талию, прижимая к жесткости доспехов.
- Кто вы ?
Он устал, просто устал от метаний. Слишком много для одного нестабильного сознания зависшего над чертой смерти , раздробленного на три мировых слоя.
Золотоглазый воитель счастливо улыбается, но не говорит ни слова, просто склоняется к лицу юноши, запечатывая готовые сорваться слова требовательным поцелуем.

Подпространство равнины-тюрьмы обреченных душ содрогнулось, будто с небес цвета венозной крови рухнуло нечто невообразимо громадное. Воздушная волна рассеяла ядовитое море тумана, обнажив безжизненную равнину без конца и края.
Гротескные фигуры замотанные в черные истрепавшиеся лохмотья плащей , четкие , вырезанные небрежной рукой из самого мрака замерли будто паломники перед святой реликвией.
Сотни проклятых безотрывно смотрели тлеющими угольями полузвериных глаз на тех, кто пришел извне.
Хозяин странного рогатого зверя почти теряя сознание хрипло стонал в руках того, кто носил титул Гха-Гула, последнего наследника Серой Стаи но не был им , судорожно сжимая пальцами светлое золото волос.
Свет будто разорвал тело изнутри, поглотил , обращая сияющим коконом. Мертвенное свечение с тончайшими оттенками алого.
Сотканная им фигура вознеслась над равниной измерения-тюрьмы широко раскинув лучи крылья, заполнив собой свод небес. Бледные отсветы дробились на искаженных злобой лицах проклятых владык Земмура.
Достигнув порога, за которым яркость делалась невыносимой, физически ощутимой, словно атмосферу наполнили миллиардами осколков лезвий , гало исчезло. Схлопнулось черной дырой.
Где то там - рушился дворец небесного владыки, рассыпались облачной пылью города - миражи. Сталь звенела о сталь. Меч о щит. Воины Отца присягали на верность новому повелителю.

Зверь озабоченно ткнулся прохладным , влажным носом в медленно затягивающуюся рваную рану на шее хозяина, согнул ноги, подставляясь под руку, помогая подняться.
Темноволосого странника шатало от слабости, он поморщился, устало прислоняясь к горячему боку зверя.
Сейчас, здесь, посреди тысяч безумных душ - горел каждым нервом, напоминая вставшую "на след" гончую. Слишком долго скука подтачивала разум, апатия и безразличие шли невыносимо близко в любом из существующих или зарождающихся миров.
Странник не мог и подумать, что существуют еще диковинные вещи, азарт заставлял сердце биться чаще, разгонял кровь.
А близость чужого, смертного тела напомнила забытое, отброшенное к задворкам сознания. Темное...
Иглы шерсти на загривке его зверя меняют оттенок, заполняясь клубящимся мраком.Странник хмурит брови , встряхиваясь, отгоняя минутную слабость. Нет. Не сейчас.
Нельзя допустить, чтобы ему помешали начать столь увлекательную игру.
Ободряюще потрепав зверя по морде седлает широкую спину, сжимая тревожно вздымающиеся бока пятками. Раздвоенные копыта бьют в пространство разбивая реальность .
В проломе можно увидеть охваченный огнем город в двойном кольце бронированной техники.Но завораживающая картина упадка величайшей столицы Империи совершенно не занимает странника, интересы загадочного человека без возраста простираются намного дальше. Зверь осторожно шагает в пролом , раздраженно дергая ушами, ему совсем не нравится близость Псов-загонщиков и их запах.
Будто вспомнив о существовании невольных зрителей, странник оборачивается, безмятежно улыбаясь.
- Вы свободны, Серая Стая. Благодарите мальчика, которого бросили умирать. Гордость легко спутать с самоуверенностью, но это простительно в безумии.
Разрыв затягивается мутной дымкой, скрывая последнего из чужаков, посмевших потревожить патриархов Земмура.


Cecidit Babel - Суть Бога.

Все происходит быстро. Так быстро, что даже Барка не смог уловить момент. Вот распадается тошнотворной слизью Сибиряк, сфера барьера вытягивается трансформируясь низким коридором - обещанием увести прочь от проклятого Вавилона. Тайфун крепче перехватывает впавшего в забытье Регула , стараясь сдержатся, не смотреть на остающуюся позади девушку, что баюкала остывший труп названного брата не замечая собственной смерти морозно дышащей за плечом.
Ноги привычно сводит судорогой, мышцы готовятся к броску .Окружающее становится мутным , смазанным. Только бы успеть...
- ЖИВ !
Будто хлыстом по нервам. Но произошедшее возле стен обреченного города настолько выходило за рамки возможного, что малая доля надежды заставляет развернуться почти на ходу, всем корпусом.
Чтобы увидеть...
Нечто, уже не Гэн, заносчивый , болезненно замкнутый и помешанный на идеалах Академии Гэн, отрывает кусок мяса из плеча обнявшей его девушки неправдоподобно широкой пастью ощетинившейся зубами -иглами в несколько рядов.
Оно более чем живо, это существо. Живо и голодно.

Широко распахнутые глаза . Янтарь , в котором застыла упокоившаяся душа. Они полны не успевших пролиться слез счастья. Болезненная хрупкость. Обреченность. Миг, пойманный равнодушной вечностью.

Мир сужается до размеров истончающегося коридора-барьера где гротескная пародия на Ганнибала Лектерадовольно рычит, рвет скрюченными пальцами мясо. ЕСТ
Бледная кожа пятнается темной кровью в которой вспыхивают слабые язычки пламени, ЕЕ пламени.
Он замер, не в силах заставить себя сдвинуться с места. Просто смотрел .

Не здесь, не со мной.
Мама, спой мне колыбельную, где степь и ветер. Где женщины поют у костра, вышивая своим мужьям рубашки.
Помнишь ту, про мустанга, что хотел обогнать ураган ? Я так и не услышал, чем же она заканчивается..

Безысходность.
Голова с опаленными остатками некогда пышных кудрей подкатывается к ногам, слепо смотря в черное небо единственным, словно в насмешку уцелевшим, странно ясным, чистым на лопнувшей ожогами коже.
Едкие слезы застилают взгляд.
Он не может отвернуться, убежать от зрелища рвущих, глотающих, ни на секунду не останавливающихся челюстей. Безликие в своей серой гнили мертвецы Вавилона не внушали ужаса, нет. Истинный страх был здесь , плясал на остриях тонких клыков твари...

Барьер Ильяна исчезает. Пламя тотчас пытается обрушится всей своей мощью на клочок земли, лишиышийся хрупкой защиты будто нетерпеливый полководец. Но существо с телом Гха-Гула успевает раньше.
Глаза-колодцы белого света.
Биокомбинезон с треском лопается на плечах , сквозь густые потеки черной , нечеловеческой крови искрясь нестабильными сполохами молний разворачиваются подобия крыльев. Чистая энергия.
Тварь открывает чудовищную пасть перемазанную кровью возносясь к небесам. Ревущее пламя гаснет словно его и не было, оставляя после себя лишь трепещущий маревом жара воздух.
"Что то вроде инфразвука.." - последняя мысль, промелькнувшая в голове Рези Барки прежде чем его, как и не пришедшего в сознание Доцесматоса разорвало ошметками волной резонанса .
Звук за пределами спектра слышимости , что исторгла глотка чудовища погасил огонь вдоль всей протяженности стены Тысячи Ликов.
Застигнутые волной в воздушном пространстве падали обломками металла и проводов виманы-бомбардировщики.
Техника в радиусе трех миль полностью вышла из строя.
Совершенное творение оборонной некроинженерии Вавилона, его гордость, считавшаяся неразрушимой распадалась огромными пластами , погребая под собой груды пепла , что оставили после себя безумные мертвецы.

Блаженный на ступенях церкви в столице новой веры - цветущем Йерусалиме , минуту назад распевавший гимны во славу непогрешимого Отца небесного замер.
Трясущиеся , покрытые язвами руки протянулись к небу.
- Глас Божий ! Слышу.
Пал Вавилон - средоточие порока. Господь и дети Его снизошли с престолов своих, вершить великий суд !
Пал Вавилон и в пламени гнева Отца пали грешники , полагавшие себя равными Ему !

Хальстафф метался по командному пункту раненным зверем, осыпая градом проклятий техническую бригаду оцепления.
Командующий очень хотел знать, что именно происходило сейчас под стенами Вавилона. Последнее донесение сообщило о том, что антиполярные боеголовки посланные к городу были взорваны в пределах стратосферы, существенно сместив атмосферные фронты планеты .
Волну странного излучения, "убившую" все приборы ощутили все. Даже резервные генераторы отказывались работать.
Положение ухудшалось с каждой минутой, проведенной вблизи мегасити, командующий начинал подозревать худшие варианты .
Чудовищный театр абсурда с зараженными неведомым вирусом мертвецами. Слишком невозможно - спонтанно, чтобы быть просто бедствием. Больше похоже на испытательный полигон новых видов вооружения, где часть сил Академии стала разменной монетой.
Эпидцентр волны, вырубившей средства связи был вычислен прежде , чем машины погасли окончательно .
Точка , куда были отправлены Егери.
Под носом стало влажно. Снова.
Герман утер дорожки крови, предательски стекавшие из ноздрей как можно незаметнее. Незачем тревожить людей .
То, что странное излучение ударило по мозгу он понял сразу, но истинный масштаб повреждений еще предстояло выяснить. Потом.
Шум голосов за стенами командного пункта прервал безрадостные размышления - похоже что то снова взбудоражило людей.
Белея от плохо сдерживаемой злости Хальстафф пинком распахнул дверь , готовый к чему угодно, хоть к внезапной атаке разумных инфузорий , но явно не к зрелищу сотен склонивших в молитве колени солдат Академии.
Слова застряли в горле, едва он проследил направление взглядов толпы.
Вечная чернота грозовых облаков над городом-гигантом рассеивалась , обнажая яркие, будто умытые дождем небеса озаренные лучами солнца.
Крылатые силуэты плавно парили на восходящих потоках ветра широкой спиралью спускаясь сквозь прореху .
- Ангелы, командующий...
Они пришли спасти нас.
Благоговейный шепот над самым ухом. Герман обернулся, встречая полный счастья и облегчения взгляд главы технического корпуса . До него только сейчас дошел масштаб в котором приверженцы новой веры обращали рекрутов.
Пока ни одна конфессия не могла похвастать столь эффективной прочисткой мозгов. Может авторы концепции учения и были теми, кто заманил их в ловушку ?
Эффектный маневр в небесах набирал обороты, "ангелы" спускались все ближе. Теперь можно было разглядеть причудливую чеканку , украшающую серебро доспехов, юные лица.
Как абсолютно устойчивый к странным играм власть имущих , командующий соединенными силами Академии не предполагал "божественной" сути явления.
Мозг лихорадочно пытался сообразить, что же стояло за чехардой происходящего вокруг Вавилона в действительности. От количества возможных вариантов становилось дурно.
Хальстафф не обладал "чутьем" Немериса, но даже без него тревожный звонок надрывался , предсказывая неминуемое ухудшение ситуации.
Уже можно расслышать шелест ветра в перьях крылатых пришельцев. Экстаз молящихся набирает обороты.
Совершенно не вовремя приходит - связаны.
Волна неопознанного спектра действия , что начала разрушение монолита стены Тысячи Ликов но вызвала всего лишь легкое кровотечение из носа у находящихся в оцеплении людей и парадоксальным образом воплощающие визуальные образы религии единого Бога златокудрые воины. Что если вспышка неведомого излучения была сигналом к началу...
Чего ?!
Монотонные голоса молящихся слились в единый шумовой фронт, заставляющий невольно морщится, как от зубной боли. Похоже командующий оставался единственным , кого никак не задел исход с небес.
Первый пришелец плавно спикировал на землю прямо напротив замершего , весь - напряженный клубок нервов, Германа, будто еще в воздухе почуяв "отколовшегося от стада".
Открытое, простое лицо . Совсем молодой, может ровесник сына, оставшегося в невыносимо далеких стенах Академии.
Он улыбается , протягивает ладонь универсальным жестом дружелюбия.
Люди затаили дыхание.
Они видели чудо, может благословение. После почти неуничтожимых, смертоносных трупов даже в огне продолжавших нести разрушение контраст оказался слишком велик.
Кто то осенял себя крестным знамением, кто то беззвучно шептал - "Спасены.."..........
Герману Хальстаффу холодно. Он видит сквозь идеальную оболочку, единственный зрячий среди слепцов.
Ледяное дыхание бездны в мягких глазах "ангела", пустота воющего голода.

Дуло крупнокалиберного револьвера упирается в чистый юношеский лоб, предвкушабще щелкает взводимый курок. Светлая бровь изгибается, красивое лицо - маска недоумения.
Прежде чем ему кто либо смог помешать, Герман спускает курок. Златокудрая голова взрывается ошметками бело-красного. Брызги сероватой мозговой жидкости пятнают побледневшие лица стоявших в непосредственной близости. Бесполезным мешком костей падает под ноги тело, раскидав бессильные крылья по мертвой земле.
Прах к праху.

Миг осознания произошедшего казалось длился вечность.
Люди и ангелы , все их внимание было приковано к угрюмо замершему с дымящимся револьвером командующему с кривой улыбкой изучающему поверженную цель.
Но алчущие крови святотатца посягнувшего на вестника Божьего не успели. Вторым выстрелом Хальстафф вышиб мозги уже себе.

Ошеломленная толпа обращает глаза к небу, ища не то прощения за дерзкую выходку еретика, не то ожидая кары.
Ангелы в полном молчании пикируют на землю, лица их непроницаемые маски.
В чистых небесах остается лишь один, чьи крылья - сполохи молний . Вокруг темного силуэта ткань мира истончена настолько, что можно увидеть отражения иных вселенных.
Вторая волна звука и лица небесных воинов деформируются гипертрофированными челюстями - капканами, ликующе рыча они набрасываются на предложенную пищу .
Хруст костей и крики умирающих - единственно верная осанна для Бога. Бог голоден.
Грешите- во славу Его , ибо во грехе ваше мясо особенно питательно. Будте праведны душой и помыслами своими - преподнесите бесценный десерт к Его столу.

Изнанка реальности протестующе стонет, разрываемая столкновениями Сил.
Странник наблюдает за бойней у разрушенных стен Вавилона . Синие глаза потемнели плохо сдерживаемым возбуждением, пальцы конвульсивно сжимают игольчатую шерсть зверя, лихорадочный румянец проступает на щеках. Он видит только его, чувствует собственную кровь в чужом теле, странные вибрации проходящие нервами.
Буйство пробужденной энергии настолько захватывает всадника, что он не замечает , как подпространство за его спиной вспухает язвой живого мрака.
Тьма - мешанина еле уловимых силуэтов, чей облик невозможно описать . Клыки, когти, щупальца. Бледнокожие создания выступают из мрака, шумно нюхая воздух мордами-лицами, пародией на облик человека. Голые морщинистые хвосты беспокойно хлещут бока, твари рвутся , явно почуяв искомое, но невидимый поводок крепок.
Рев мотора заставляет странника обернуться.
Обтекаемое металлическое чудовище хищно скалится отливающим золотыми бликами бампером, останавливаясь в сантиметре от копыт зверя, хлопает дверца. Лишенные шерсти ищейки вьются , припадая к носам лакированных сапог .
Ноздри странника едва заметно трепещут, выдавая раздражение.
Они изучают друг друга бесконечно долгие мгновения, хозяин рогатого зверя и пришедший из Тьмы ведя молчаливый поединок взглядов. Темнеющая синева грозового неба и неестественно яркая , режущая зелень - ряска на болотной глади.
- Не ожидал встретить тебя на своем пути.
Облитые кожей перчатки пальцы выбивают дробь по остывающему капоту машины.
- Ехидство не твоя стезя, Гела.
Странник спешивается, подходя ближе. Сразу становится заметна разница в росте, повелитель мрака высок и худощав. Плотно прилегающий костюм-тройка подчеркивает царственную осанку . Темно рыжие волосы убраны в толстую косу, спускающуюся до талии .
-Возможно. Прядильщик здесь. Больше того - Бог каким то образом вновь возродился из небытия.
Решил поинтересоваться делами семьи , блаженный ?
Тонкие губы изогнула презрительная усмешка.
Странник промолчал, только четко обозначилась сеть морщин в уголках глаз. Зверь недвусмысленно качнул лезвиями рогов, отгоняя уродливых псов , шипящих беззубыми глотками.
-Передай отцу - отныне я беру все под свой контроль. Ищи новую цель Гела Джандиери, князь Утеса. Может снова попытаешься убить того, кому обязан существованием ?
На виске четко выделяется тонкая вена , длинные пальцы сминают ткань легкой рубашки странника, вынуждая привстать. Лицом к лицу.
-Что мешает объявить жертвой Охоты тебя ?
-Все так же безумен. Не желаешь видеть причину в собственных желаниях.
Ладонь накрывает лицо хозяина Дикой Охоты прежде чем он успевает отшатнуться.

Грохот взрывов и крики умирающих не утихают вторую неделю. Знойный тропический воздух пропитался сладковатым запахом разложения, огнем и порохом.
Человек с перевязанной грудью мечется в лихорадке на жесткой койке полевого госпиталя. Горячечный бред глубоко пропитал мозг, сделал дыхание тяжелым .
Темный силуэт склонился над раненным. Неверный свет единственной лампы дробится темной медью, путаясь в длинных прядях, занавесью укрывших лицо.
Ноздри жадно втягивают тяжелый , болезненный запах. Язык плавно скользит повторяя изгиб плеча, к шее , собирая капли выступившего солоноватого пота .
Чужие прикосновения заставляют неосознанно выгнуться навстречу, ближе к рукам оглаживающим каждый рельеф сведенных судорогой боли мышц. Он ловит прижатым к горлу ртом вибрации мучительного стона, едва удерживаясь на тонкой грани, забывая как дышать, едва не погружая зубы в запрокинутую шею.
- Эрик...
Шипящий выдох, словно пробуя на вкус, кончиками пальцев по заросшему колкой рыжеватой щетиной подбородку.

Мое отражение. Мое проклятие.
Отрава текущая по венам, чистый наркотик .
Разбиваешь прахом любовно выстроенные бастионы защиты, я плыву в многоглазой бездне. Зачем ты ?
Отец.

Бледный до прозрачности. Темная россыпь веснушек по скулам.
Князь Джандиери делает шаг назад, пошатнувшись, словно пьяный. Зрачки - вертикальные полоски посреди гойно-мутной зелени.
- Ты..ТЫ!!!!!!!!!
Странник предупреждающе качает головой, вокруг пальцев ширится слабое мерцание.
Часть кожи сползает со щеки хозяина Тьмы обнажая челюсть.Вечно изменчивый хаос теней за спиной прореживается багровыми мордами неведомых форм. Концентрация некротической волны зашкаливает настолько, что прорывается за пределы подпространства. Чудовищной силы импульс , уничтожающий. разлагающий саму материю мира бьет по расслабленной фигуре странника .
Рогатый зверь издает звук, похожий на отдаленный плачь ребенка. Лезвия рогов чернеют, осыпаясь сухой пылью, ему больно но даже сейчас важнее всего - хозяин. Но непреложный закон вселенской смерти переписывался в иное - едва касаясь смуглой кожи, обращаясь тревожным ветром едва взметнувшим темные кудри.
- Это было лишним, Гела.
Странник не двигается. Глаза закрыты, только плотно сжавшиеся губы выдают растущее раздражение. Всего на миг, но громада беспокойно шевелящихся исполинских щупалец становится видимой. Тонко свистит взрезанный воздух.
Белизна рубашки на груди предводителя Дикой Охоты пятнается чернотой. Князь шипит сквозь стиснутые зубы, оседая на одно колено, его облик стремительно меняется, перетекает , уже мало напоминая человеческий.

Прежняя цель забыта. Решить здесь и сейчас. Как смертельные враги.
Если существует смерть для Смерти.

Время словно делает остановку, пропуская.
Ароматный дым стремительно заполняет пространство между замершими , каждый - туго натянутая струна. Только сыграть битву , или настроить на иной лад зависит от умелого барда.
-Гамарджоба
Легкий кивок головы в сторону нервно перебирающего пальцами странника. Гела раздраженно дергает подбородком, но буйство стихий вокруг повелителя Тьму заметно утихает.
Вмешавшийся - невысок, крепкого сложения. У него походка человека привыкшего к седлу и вечно прищуренные глаза. Он с досадой закусывает мундштук резной трубки, цокает языком.
-Ес укве метисметиа, Гела. На него уж точно не стоит обращать твою ярость, брат.
Гортанное, певучее произношение и слова чужого языка странным образом меняют князя, возвращая спокойствие и маску презрительного безразличия.
- Стикс кажется забыл, что не любому по вкусу его игры.
Не глядя на странника, будто забыв о его существовании, болезненно передернул плечами выпрямляясь.
- Я знаю, что стало камнем преткновения. Хочешь играть - играй. А нам пора, кажется Валет снова пытается наложить лапы на Промежуточную Зону.
Двое говорят , не словами - глазами. И приходят к правильному решению.
- Приношу извинения за неуместную выходку.
Странник сдержанно улыбается князю, успокаивающе гладя морду зверя. Рога восстанавливаются с каждым движением руки, но зверю все еще больно. Иглы шерсти переливаются оттенками красного.
- Приношу извинения за твоего ..скакуна. Впредь - я запомнил это.
Развернувшись на каблуках князь садится в еще не остывшее нутро механического чудовища громко хлопая дверью. Бесшерстные Псы радостно шелестя уродливыми глотками срываются на бег, исчезая в клубящемся мраке вслед за машиной.