Опять херней страдаю.
читать дальшеОни приходят третью ночь подряд.
Тени, не имеющие четких очертаний , сотканные болотным туманом мороки. Из черных провалов глазниц веет холодом . Они не отступят , нет.
Едкая кислота слитного шепота тысяч глоток заливает измученный недосыпанием мозг.
"Он наш"- говорят они, "Отдай !" - кричат они сужая беспрерывно двигающееся в ритуальном танце кольцо вокруг стен замка. Ближе. С каждой ночью все ближе, а он еще не закончил.
Дрожащие тремором руки едва могут держать молот, пот льется в глаза и он уже не может сказать - где реальность. Может там, за стенами, не осталось ничего кроме алчущих созданий . Может Великий Князь не ведет в родные земли многосотенную победоносную армию спеша обнять сына.
Сына.
Он до крови кусает ссохшиеся губы яростно раздувая меха, не обращая внимания на лопающуюся волдырями ожогов кожу.Этот металл требует воистину адской температуры, он сопротивляется , никак не желает принимать нужную форму. Но Шота должен, обязан закончить раньше, чем слабеющее с каждым часом сердце дзамико не захочет больше бороться, а легкие сдавит тугая змея паралича.
Небо чернеет , щетинится неисчислимым облаком стальных птиц . Он видит бледное до прозрачности. отрешенное лицо молодого наследника. Белесая муть заполняет травянистую зелень глаз, мелко дрожат рыжие ресницы.
Никогда прежде не видел он такого лица у побратима - будто тот принимал страстные ласки умелой любовницы. Железный конь, восстановленная реликвия из далекого мира, беспокойно перебирает ладно скроенными ногами . Шоте не по себе от присутствия этого создания , но это же Гела.
Геле Джандиери можно быть любым : одержимым "иномирцами", ищущим силы, неделями не выходить из подгорных мастерских и , наплевав на этикет, рисовать чертежи прямо на подоле платья дочери владетельного барона в разгар бала.
А еще, только Гела может так свято верить в успех одной единственной атаки, верить - КАЖДАЯ стрела найдет вражеское сердце и десяток геральдильерос с пятью сотнями легкой пехоты смогут отразить атаку тысячной армии королевских Тигров , что вероломно зашли со стороны Пустошей в момент, когда Чаша Утеса особенно уязвима - лишившись главной своей мощи.
Гибкое тело выгибается дугой, мучительный стон срывается с тонких губ и Шота стыдливо отводит глаза будто подсмотрел неприличное.
Воздух звенит напряжением, доспех ощутимо нагревается , задетый лишь краем СИЛЫ. Той, которая роняет голодную стальную армаду на армию Тигров , той, которая окрасила румянцем скулы наследника древнего рода Великих Князей .
Металл подчиняется Геле Джандиери, льнет под нервные пальцы чуть не урча, как домашний кот. Только металл способен пробудить страсть единственного сына Дракона и лишь он занимает все его мысли.
Шота совсем не удивлен стремительно редеющим строем неприятеля, Шота безлично, на автомате рявкает в переговорник отрывистые приказы .
Геральдильерос из личной охраны Князя Дракона что остались подле наследника - идут в авангарде.
Следом полукруг боевых колесниц.
Когда приходит очередь отрядов пехотинцев Гела не выдерживает.
Адская груда металла лишь имеющая форму благородного скакуна срывается с места вороненой молнией пылая рунами неведомого языка на пластинах , молодой наследник привстал в стременах, разрывая кожу и ткань тускло отблескивают струи стали, формируя огромные вытянутые серпы, разъединенные части фамильного дискантуса, который веками не ложился ни в чью руку.
Говорят, предок рода Джандиери имел только личину хомобестии. Говорят , в нежных руках Княгини не созданное для человеческих рук оружие разило подосланных в ночи убийц султаната Ханим .
Много слухов , ставших легендами ходило из уст в уста, такие легенды не сохранит пергамент летописца.
А Шота до смертного одра не забудет ребенка , плавящего металл легенды.
Кровавая бойня кипела под копытами генеральского коня, армия защитников Утеса теснила Тигров по всем фронтам , безумный план Гелы работал.
Но что то не давало Шоте покоя. Тревожная нить нет нет да отзывалась где то на задворках подсознания - "что то должно случится".
Во имя Богов - что ?!
ГЕЛА
Осознание пришло само собой, инстинкты будто взбесились. Шота Гвинджилия привык полагаться на свои инстинкты не раз и не два спасавшие в самых диких ситуациях.
Он понукает коня, рвется в самую гущу кровавого водоворота оружия и тел, туда, где властвуют геральдильерос - одержимые .
Когда то в окресностях Тэтри Цкаро появился иномирец. Шалва Георгиевич любил странников сквозь Прорехи едва ли не больше сына, каждого привечали в залах Тэтри Цкаро дорогим гостем, но в этот раз странник оказался столь занимателен Князю Утеса. что стал дорогим другом.
Кристобальд Скуна , гипнот Скуна. В своем мире он был магом-экспериментатором. Деятельная натура Князя и неистовое любопытство Скуны слились воедино дав начало геральдильерос - одержимым геральдическими хомобестиями воителям.
О, Шота хорошо помнил как тогда еще не достигший двенадцати зим Гела потребовал от пришлого мага включить его в эксперимент.
Скуна лишь пожал плечами , но, с молчаливого одобрения Князя , согласился. И только Шота знал о провале.
Лучше бы ему не слышать тогда спор Князя и гипнота, лучше бы не слышать
- "Что он такое, Шалва ?!"
После того разговора Кристобальд Скуна больше не появлялся в чертогах замка.
Слишком велика была любовь Шалвы Джандиери к той, которую Шота видел лишь на портрете в Зале Совета, пришелице из иного мира, что ушла в Долину Смерти едва разрешилась от бремени.
Загадочная Княгиня пугала Шоту - слишком точно безвестный художник отразил "инаковость", холодность неожиданно старых глаз на хрупком лице, слишком чужеродно смотрелись узоры татуировок.
Гела не походил ни на мать ни на отца. Гела был..ДРУГИМ
Шота хотел убить дерзкого иномирца оскорбившего побратима но так и не смог выследить к величайшему своему разочарованию. О нет, он ни слова не сказал светящемуся от радости Геле, он был уверен, что не понадобится сыну Князя на деле проверять "работу" странника .
Как же он ошибался.
Что то пошло не так.
Будь здесь , на поле битвы, гипнот Скуна, был бы несказанно изумлен, даже шокирован.
Ведь хрипло клекочущий вихрь металла беснующийся в гуще сражения едва ли был человеком. Шота не видел побратима, нет, на секунду ошеломленному генералу воочию предстал монументальный ужас воплощенного сэвэйха - насекомоидного дракона с герба Утеса.
Родной отец не узнал бы Гелу Джандиери в залитом кровью создании движущемся быстрее, чем можно увидеть.
Смертоноснейший из геральдильерос, не имеющий прорех в обороне - сэвэйх.
Вкупе с чувством металла это давало не знающую сбоев, неостановимую машину смерти.
Не его мечта. Долг. Разве долгом ..наслаждаются ?!
Инстинкты взвыли подстреленным зверем. Шота не был уверен , узнает ли его погруженный в боевое безумие Гела, но просто должен был вытащить своего дзма подальше отсюда.
Чья то секира свистящей гибелью проносится возле щеки, Шота не глядя рубит вбок посылая хрипящего скакуна прямо на сверкающую стену мелькающих клинков .
Только один шанс. Один из тысячи.
Но он ведь должен узнать, правда ?
- Гела ! Дзамико !
Миг растянувшийся на века .
Раздражение , привычная эмоция , меняет красное от чужой крови лицо, опускаются не знающие усталости руки, стихает вихрь громадных лезвий.
Узнал. Несмотря ни на что - узнал.
Глупая улыбка сама собой растягивает губы Шоты, но слова застревают в глотке едва ужас шквальной волной вымывает последние остатки реальности ибо :
Шипастый шар кистеня переламывает тонкое тело пополам , ему не помеха дубленые пластины куртки, которую взбалмошный наследник Князя так и не сменил на хитиновый, специально выращенный доспех.
Мир сужается до падающего со спины металлического коня тела, широко распахнутые глаза полны детской обидой, недоумением .
"Почему ?! как же так , ведь я .."
Йерихонскими трубами ревут братья Майсурадзе, Давид и Азамат. Их герб - двуединый химероид эселган. Эселган чует - "свой" ранен, "своего" надо прикрыть, дать отползти и зализать раны.
Если бы не прикрытие дюжих гигантов Шоте нипочем бы не удалось подхватить безвольное тело Гелы , затащить поперек седла и бежать.
Прочь.
"Только не умирай, слышишь ?! Чемо сицоцхле, Гела."
Старый замок семьи Гвинджилия оказывается ближе всего. Давно опустевший, покинутый , он как нельзя лучше подходит для того, чтобы укрыться, чтобы никто не узнал - Гела Джандиери повержен.
Нет. Любой ценой, но он не допустит этого.
У Гелы прерывистое, судорожное дыхание, у Гелы залегли тени под невидящими, устремленными в неведомые дали глазами. Он почти мертв, ЕГО дзамико, он полностью парализован ниже плеч и этот паралич скоро отберет возможность дышать.
- Черви. Я чувствую, как они шевелятся. Их легионы маршируют под кожей и я бы разодрал ее, чтобы освободится от них, но ..но не могу. Почему, Шота ?! Почему руки не слушаются меня ?! Ты же сказал - рана не серьезна , ты же сказал - потерпи денек, а на деле дышать все труднее, черви мучают меня . Не могу так, слышишь ?! НЕ ХОЧУ !
Каждое слово - нож, каждый взгляд - плеть, бьющая по нервам. Шота молчит, Шота криво улыбается, целуя влажные от горячечного пота волосы.
Черви.
Сегодня, на третий день , он и правда видит ЭТО - плавно скользящие под бледной кожей бугорки. Или безумие умирающего вкупе с голосами ночных теней сделали безумным его самого, а то, что он делает - не имеет ни малейшего смысла, не спасет .
Шота стискивает зубы и прижимает к плечу раскаленный прут изгоняя предательскую слабость, очищая разум.
Иначе - не закончить. Иначе - не вернуть дзамико способность двигаться.
А тени бесятся, им известно, что работа почти закончена. Стены дрожат под напором неизвестных сил, талисманы горят , едва едва удерживая ночных тварей .
Шота не знает из какого мира они пришли и почему им так нужен Гела, он просто знает - если успеть вовремя - они уйдут навсегда.
Черви, Шота. Прогони червей.
Запах разложения невыносим.
Внутри - каверны гноя и зеленоватое, неживое мясо. Шота не видит, не может видеть.
Он уже сгорел, не осталось ничего, кроме механического исполнения долга. Только поэтому он может так равнодушно вскрывать тело , извлекать перебитый позвоночник - заменяя новым.
Другим
Этот - из металла. Он как нельзя лучше подойдет Геле , да. С ним - станет еще сильнее, Князь удивится, увидев сына настоящим воином достойным древней крови Драконов Утеса.
Механический скакун из иного мира будет куда полезнее хозяину, когда вернет жизнь в его тело.
ВЕРНЕТ.
Обожженные пальцы не хотят слушаться, игла норовит выпасть, не дать закончить шов.
Шота морщится от боли, промокая чистой тряпицей гнойные потеки .
Нет, это все - кажется. Это - морок.
Гела дышит. Он НЕ МОЖЕТ умереть сейчас, когда спасение уже внутри.
Может - его дзамико умер мгновенно, в тот самый проклятый миг. Может - все это время Шота в своем безумии не видел этого, работая как одержимый над исполнением дикого плана невесть откуда пришедшего в голову.
Может - это дух, удерживаемый им в гниющем теле умолял ПРЕКРАТИТЬ .Прекратить мучить, отпустить.
Шота воет. Шота бросается на стены. Он хочет забвения, хочет быть ТАМ,чтобы его спину раздробило, чтобы....
Камни трещат , осыпаясь серой пылью. Махина старого замка прекращает быть в мгновение ока.
Белесая армада теней окружает стол, на котором неподвижно замерло тело .
Кривые пальцы, щупальца, когти - гладят. Невесомо скользят - почитая.
Самые худшие сны Шоты сбываются, но он не может закрыть глаза. не смотреть как пузырится гной на губах его дзамико, как он хрипит в отчаянной попытке вдохнуть, как скребут дерево стола скрюченные пальцы.
- После конца пути. на чело Нерожденного Женщиной да возляжет венец и кончится Век проклятия.
Содрогнется мироздание , ибо пришел ОН. Тот, кому должно вести Охоту . Ныне , присно и во веки веков , на долгое процветание.